Эндрю Купер всегда жил по чётким правилам. Развод настиг его внезапно, словно удар в спину, а вскоре рухнула и карьера. Счета пустели с пугающей скоростью. Отчаяние — липкое и холодное — начало сжимать горло. Тогда и родилась мысль, сначала абсурдная, потом навязчивая. Он стал забирать вещи у тех, кто жил рядом: в таких же безупречных домах, за такими же ухоженными газонами.
Это не были нападения в тёмных переулках. Он брал то, что плохо лежало: дорогую бутылку вина из погреба, забытый на террасе планшет, часы со столика в прихожей. Странное чувство поднималось в нём после каждой такой вылазки. Не вина, а скорее горькое торжество. Он, выброшенный за борт их общего мира, теперь тайно диктовал ему свои правила. Каждая безделушка в его руках становилась маленькой местью, доказательством, что он ещё на плаву. Пусть и таким тёмным, извилистым путём.
